4 сентября, в Дни русской духовности и культуры «Сияние России» состоялось открытие отреставрированного домика в поселке Байкал (Порт Байкал), в котором в 70-е годы работал Валентин Григорьевич Распутин. Работы проводились за счет благотворительного пожертвования от ООО «Газпром инвест». Работы по ремонту и реставрации дома выполнял ИП Димитар Иванов с апреля 2023 года.

Дом для дачи в Порту Байкал семья Распутиных приобрела в 1974 году (по рекомендации Нелли Матхановой) на улице Вокзальная, 1. Дом находится в тридцати метрах от Байкала. В 1982 году дача была подарена семье младшей сестры Светланы Распутиной – Евгении Молчановой и Владимиру Скифу.

Усадьба состояла из небольшого, но очень крепкого дома из широких лиственничных бревен, летней кухни и стайки. Из окон дома видны рельсы, дорога и берег Байкала.

Летняя кухня – это небольшой дом с верандой, сколоченный из досок с насыпанным внутрь шлаком, был построен еще в 1940-е годы. Здесь любил работать Валентин Распутин, тут он находил покой и уединение, необходимые для творчества. Сегодня в домике восстановлен интерьер по воспоминаниям Евгении Ивановны Молчановой, Владимира Петровича Скифа и Сергея Валентиновича Распутина. На своем месте стоят сохранившиеся предметы со времен Валентина Григорьевича: стол, кровать-топчан, ковер из куска линолеума, светильник с плафоном, кувшин на полочке. На рабочем столе снова лежат журналы и книги, какие были у Валентина Распутина, печатная машинка «Unis tbm de luxe», которая принадлежала писателю. Потолок и стены побелены, в доме снова сложена печь. Часть стены, по левую и правую стороны от окна, выкрашена зеленой краской. Дверные откосы, подоконник, рама, угловая полочка покрашены в голубой цвет, как это было во времена писателя.

Именно здесь, в летней кухне, Распутин закончил повесть «Живи и помни» (1974 г.), написал «Прощание с Матерой» (1976 г.), этим местам он посвятил рассказы: «Наташа», «Не могу!», «Век живи – век люби», «Что передать вороне?».

«У нас там был свой домик, своя гора, едва ли не отвесно подымающаяся сразу от домика каменной скалой; из скалы бил свой ключик, который журчащим ручейком пробегал только по нашему двору и возле калитки опять уходил под деревянные мостки, под землю и больше уже нигде и ни для кого не показывался. Во дворе у нас стояли свои лиственницы, тополя и березы и свой большой черемуховый куст. На этот куст слетались со всей округи воробьи и синицы, вспархивали с него под нашу водичку, под ключик (трясогузки длинным поклоном вспархивали с забора), который они облюбовали словно бы потому, что он был им под стать, по размеру, по росту и вкусу, и в жаркие дни они плескались в нем без боязни, помня, что после купания под могучей лиственницей, растущей посреди двора, можно покормиться хлебными крошками» («Что передать вороне?», 1981).

«В молодости, уже тогда ища одиночества, завел я в порту Байкал домик в одну комнатку с кухонькой, жизнь в которой в течение нескольких лет теперь вспоминаю как лучшее, по мне сшитое из всего, что выпало затем во многих поисках и бытовых одеждах…», – писал Валентин Григорьевич в поздние годы («Байкал предо мною…», 2003).